Рафаэль Хакимов: «Стихия рынка – это бездна. А мы на нее уповаем»

13.07.2013

КОГДА К НАМ ВЕРНЕТСЯ ДУХ ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА, ТОГДА И НАЧНЕТСЯ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Удивительно, но, по статистике, самыми богатыми среди татар были честные бизнесмены (ак байлар), которые тратили неимоверное количество денег на поднятие культуры народа: финансировали всю систему образования и просвещения, при этом продолжали богатеть. Россия неизбежно придет к этому этапу капитализма, но это будет не скоро, считает вице-президент академии наук РТ Рафаэль Хакимов. Сегодняшним материалом, написанным специально для газеты «БИЗНЕС Online», он завершает цикл публикаций о татарском возрождении.

Бездна бездну призывает во гласе хлябiй Твоих, вся высота Твоя и волны Твоя на мне преидоша.
Псалтирь: 41, 8

ИЛЛЮЗИИ О РЫНКЕ

Татарское Возрождение не состоялось в конце Средневековья по одной простой причине – в Золотой Орде не создали кредитный банк по религиозным мотивам. Богословы путали банковский процент с ростовщичеством. Процент с займа в скрытой форме уже существовал в вексельном обращении, он содержался в торговых сделках, нужно было этот факт всего лишь легализовать. При Хубилай хане на основе векселя впервые в истории человечества ввели бумажные деньги, финансовая система была на высочайшем уровне, экономика нуждалась в больших капиталах для многочисленных сделок, но на введение банковского процента татары не решились. Золотая Орда остановилась у порога капитализма, хотя своей торговлей стимулировала возникновение первых банков в итальянских городах-республиках. Видимо, для более глубокого понимания процентной ставки, нежели отождествление ее с ростовщичеством, не хватило смелости мысли, политических свобод и авторитета предпринимателей. Слишком сильна была военная и клерикальная власть. Есть вина и интеллектуалов. Можно найти еще причины для объяснения того, что случилось, но, по большому счету, оправдания не существует. Именно поэтому татары вплоть до ХIХ века оказались в глубоком Средневековье.

Почему так важны капиталистические отношения для понимания перехода от Средневековья к Ренессансу, а в нашем случае – для понимания перехода России и татар от Долгого Средневековья к Новому времени? Дело в том, что капиталистические отношения лежали в основе тотального преобразования общества, т.е. перехода от монархии к республике, превращения народов феодального общества в нации, введения всеобщего образования, появления национальных языков вместо местных диалектов, реорганизации сословной (дворянской) армии в народную, превращения интеллектуальных изданий в массовое просветительство, появления политических партий и гражданского общества.

Сегодня Россия возвращается к капитализму. Вроде бы очевидно, что социализма нет, а значит, наступил капитализм. При этом мы не замечаем то средневековое наследие, которое к нам вернулось после падения советского режима. Мы оказались не на стадии первоначального накопления капитала, как может показаться на первый взгляд, а на той стадии, когда, по словам Питирима Сорокина, «будет разворовано все, и воровать уже станет нечего». Приватизация вовсе не означает первоначальное накопление. Не потому что не достаточно олигархов, а потому что не появилось капиталистическое сознание, когда капитал приобретается не за счет воровства и хитроумных схем, а экономными людьми, скрягами, аскетами, считающими каждую копейку и избегающие роскоши.

Иллюзорное сознание, оказавшееся между социализмом и капитализмом, пока еще находится в сетях эйфории от рынка, как якобы позитивного инструмента. Рынок стимулирует конкуренцию, но он представляет собой лишь несовершенную связь между производством и потреблением, а если не выстроена в обществе система ценностей (иначе говоря, идеология), то он становится разрушительным механизмом, ибо атомизирует все и вся, настраивает всех против всех. Стихия рынка – это бездна. А мы на нее уповаем. Как говорил Ницше, «когда долго смотришь в бездну, то бездна начинает смотреть на тебя».

ВНОВЬ ОТКРЫТЫЕ ГАЛАКТИКИ И «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ» НЕ ИМЕЮТ РЫНОЧНОЙ СТОИМОСТИ

Эй, молодчики-купчики,
Ветерок в голове!
В пугачевском тулупчике
Я иду по Москве!
Не затем высока
Воля правды у нас,
В соболях-рысаках
Чтоб катались, глумясь.
Не затем у врага
Кровь лилась по дешевке,
Чтоб несли жемчуга
Руки каждой торговки.
Не зубами скрипеть
Ночью долгою –
Буду плыть, буду петь
Доном-Волгою!
Я пошлю вперед
Вечеровые уструги.
Кто со мною – в полет?
А со мной – мои други!

Велимир Хлебников. «Не шалить!»

Для капитализма нужно социальное неравенство и использование чужого труда, как товара. В этом уже заложена взрывоопасность стихии рынка. Человек должен стать обезли-ченной рабочей силой. Он или квалифицированная или малоквалифицированная рабочая сила, но не личность, во время голосования он обезличенный гражданин, а в социальных отношениях – обезличенный индивид. Малый бизнес в какой-то степени компенсирует эту дегуманизацию общества, но характер общества определяет крупный капитал. Когда труд, земля и деньги становятся товарами, а государство отказывается от вмешательства в экономику, тогда появляется самодовлеющий рынок. Он начинает диктовать свои законы не только в экономике, но и социальной жизни. Организация науки и образования, роль религии и искусства, воспитание детей, выбор профессии, формы общежития, типы посе-лений вплоть до стиля жизни, должны формироваться в соответствии с потребностями рыночной системы. Человек – ничто, рынок – все. Однако природа человека предполагает, кроме экономических, и другие мотивы поведения. И вот здесь появляется социальное напряжение.

Развитые страны с тем, чтобы обуздать стихию рынка, пытались даже ввести элементы государственного управления. Социал-демократические движения всегда были сильны в Европе, а такие страны как Швеция или Австрия и вовсе себя называли социалистическими. В конце концов, Запад нашел политические механизмы для того, чтобы держать рынок в узде. Там давно не обманываются возможностями рынка, и тем более нет иллюзий на счет свободного рынка, оставшегося в истории. Они трезво смотрят на вещи и когда нужно используют всю мощь государства для решения социальных и экономических проблем. Достаточно взглянуть на механизм освоения космоса в самой либеральной экономике мира – США. Государство занимается этой программой, как приоритетной для своей гегемонии. Или же финансирование всем Западом исследований в астрофизике не укладывается ни в какие рыночные категории – вновь открытые галактики и «черные дыры» не имеют рыночной стоимости. На Западе избавились от иллюзий насчет рынка, а мы средневековую жадность к роскоши и пустому накопительству принимаем за модернизированный капитализм.

По статистике, самыми богатыми среди татар были честные бизнесмены (ак байлар), которые тратили неимоверное количество денег на поднятие культуры народа: финансировали всю систему образования и просвещения, при этом продолжали богатеть.  Закир Рамиев - золотопрмышленник и меценат

ЧЕСТНОСТЬ ОКАЗАЛАСЬ ВЫГОДНА ЭКОНОМИЧЕСКИ

«Врожденный порок капитализма – неравное распределение благ;
врожденное достоинство социализма – равное распределение нищеты».
Уинстон Черчилль

Рынок, с одной стороны, для эффективного функционирования требует наличия таких нерыночных факторов, как доверие, честность, усердие, трудолюбие, ответственность и т.д., с другой – он разрушает эти культурные факторы, способствует фрагментации общества и его нестабильности. Это наглядно демонстрирует Россия, где моральные нормы начали восприниматься с обратным знаком – добродетель как неспособность зарабатывать; величина капитала как оправдание любой деятельности, включая воровство, обман и коррупцию; уничтожение конкурента любым способом как норма рыночных отношений. Но это ничего не имеет общего с духом капитализма, предполагающим доминирование прямо противоположных норм поведения. Макс Вебер в своем классическом труде «Протестантская этика и дух капитализма» пишет: «Столь же несомненно и то, что этот внешне почти неприметный, но по существу решающий для проникновения нового духа в экономическую жизнь сдвиг совершался, как правило, не отважными и беспринципными спекулянтами или авантюристами, которых мы встречаем на протяжении всей экономической истории, не обладателями "больших денег", а людьми, прошедшими суровую жизненную школу, осмотрительными и решительными одновременно, людьми сдержанными, умеренными и упорными по своей природе, полностью преданными своему делу, со строго буржуазными воззрениями и «принципами». Капиталистические отношения возникают не благодаря революциям и деятельности авантюристов и олигархов, а благодаря усердному труду людей расчетливых и добросовестных. Рынок сам по себе не является созидательным механизмом. Для того, чтобы стать позитивным инструментом, он требует наличия в обществе системы ценностей, ставящей социальные цели выше личного обогащения.

Корреляция протестантской этики и капитализма стала общепризнанной. В этой формуле есть своя диалектика – одно стимулирует другое. Важно учитывать, что не этика породила дух капитализма, скорее, наоборот, из капиталистических отношений появляется новая мораль. Причем это хорошо видно не на примере Лютера, а в деятельности последователей Кальвина и в случае с реформированным исламом – джадидизмом.
Пуританский (кальвинистский) капитализм рассматривал труд как путь спасения. Для пуритан доход и богатство имели привкус греха, если они уклонялись от тяжкого труда. Пуритане энергично противостояли наслаждению богатствами и сдерживали потребление. Если же прибыль использовалась для нового вложения, она приобретала ценность религиозного подтверждения, ибо была угодна Богу. Для кальвинистов капитализм был религиозным служением, а потому в нем мораль стояла выше материальных ценностей. Они вели честный бизнес и разбогатели не столько потому, что экономили на всем, причина была в другом – люди предпочитали иметь дело с пуританами, которые никогда не обманывали, держали слово, были исключительно дисциплинированными и рациональными. Постепенно честный бизнес стал восприниматься как очень выгодный, а потому и другие бизнесмены пошли тем же путем. Предприниматели стали честными не потому, что наслушались проповедей или получили хорошее образование, а потому что честность оказалась выгодна экономически. Она приносила доход. В итоге высокая мораль стала частью культуры во многих странах, закрепилась как норма поведения, потеряв первоначальную привязку к пуританским канонам служения Господу.

Азимовская мечеть, построенная в 60-е годы 19 века Муртазой Мустафичем Азимовым (1812 - 1887) - купцом 1-й гильдии, владельцем двух китаечных фабрик

ТАТАРСКИЕ КУПЦЫ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ НАПЕРЕГОНКИ СТРОИЛИ МЕЧЕТИ

Влияние новых экономических отношений на реформу религии и всей культуры очень ярко проявилось у татар. Сегодня джадидизм пытаются вывести из богословских размыш-лений или привязывают исключительно к системе образования, но основными генерато-рами реформации ислама у татар были честные предприниматели, которые нуждались в хорошей системе образования, а потому строили медресе, где учили не болтовне, а бух-галтерии, географии, русскому и французскому языкам. Конечно, определенное разочаро-вание в умах старой схоластикой должно было уже присутствовать. Оно проявилось в виде критики Бухары как центра богословской мысли. Другие мусульманские центры были далеки как географически, так и этнически. Поэтому появился призыв опоры на собственные традиции, превознесение Болгара, как места принятия ислама. На эту почву и легли усилия предпринимателей по реформированию медресе, ведь их конк